Морган так и не мог понять эти странные чувства, которые овладевали им, когда перед ним был этот святой. Он оценил этого святого совсем недавно, когда вместе с Дунканом боролся за то, чтобы сохранить Келсона на троне.
Тогда у него были Видения.
В первый раз Морган ощутил чье-то присутствие. У него возникло чувство, что его коснулись чьи-то руки и чья-то энергия потекла через него.
Но затем он увидел лицо — а, может, он просто думал, что видит его. И все это оказалось каким-то образом связанным с легендарным святым Дерини.
Святой Камбер. Камбер Кулди.
Имя, которое громко прозвучало в истории Дерини.
Камбер, который открыл в мрачные годы Царствования, что могущество Дерини можно в некоторых случаях передать человеку.
Камбер, который возглавил движение за Реставрацию и снова привел людей к власти.
За это он был канонизирован, причислен к лику святых. Благодарное человечество воздало пышные почести тому, кто покончил с ненавистной диктатурой Дерини. Но память человеческая коротка. Пришло время, когда люди забыли мучения, принятые от злых Дерини. Настали времена черной реакции, пролетевшей бурей по Одиннадцати Королевствам, времена, которых многие люди теперь стыдились и которые желали бы забыть.
Тысячи невинных Дерини пали жертвами начавшихся гонений. Приняли смерть от мечей или были убиты другими изощренными способами. Считалось, что они принимали кару за все то, что делали их отцы.
Когда гроза утихла, осталась только горстка Дерини. Некоторые из них скрывались в убежищах, другие получили покровительство у высокопоставленных лордов, которые еще не забыли, как все было на самом деле.
Естественно, что в годы реакции первой жертвой пал Камбер Кулди. Он был вычеркнут из списков Святых.
Камбер Кулди, Дефенсон Хоминум, Камбер Кулди, патрон магии Дерини.
Камбер Кулди — вот на кого смотрел сейчас Морган с нетерпеливым любопытством, пытаясь понять, какие же странные узы связывают его с давно умершим лордом Дерини.
Морган поднес факел поближе к мозаике, стараясь уловить более тонкие черты лица на примитивном изображении. Глаза смотрели прямо на него — легкий взгляд казался живым над твердым решительным подбородком. А остальная часть лица находилась в тени под монашеским капюшоном, накинутым на голову.
Однако у Моргана сложилось твердое впечатление, что у Камбера светлые волосы. Он не мог сказать, откуда оно у него. Возможно, это отголоски тех видений, что у него были.
Дрожь пробежала по его спине, когда он вспомнил видения. Был ли это действительно Камбер Кулди? Или не он?
Ну, а если не Святой Камбер, тогда кто же?…
Другой Дерини?
Никто из людей не смог бы так сильно воздействовать на него и его мозг.
А если это Дерини, то почему он не объявится и не поговорит? Ведь он знает, что должен чувствовать Морган при этих видениях.
Кажется, он помогает Моргану, но почему же тайно?
Наверное, это все-таки Святой Камбер.
Морган вздрогнул при этой мысли и перекрестился, а затем взял себя в руки. Такие размышления могут привести его бог знает куда. Он должен мыслить здраво и хладнокровно.
Внезапно он услышал какой-то шум во дворе за садом, а затем шаги бегущего по дорожкам человека.
— Морган! Морган!
Проскользнув по узкому проходу обратно, Морган вставил факел назад в отверстие в стене и вышел из грота на солнечный свет. Дерри тут же заметил его и побежал к нему прямо по газонам.
— Лорд! — кричал Дерри. Его лицо светилось от возбуждения. — Выходите во двор, посмотрите, кто здесь!
— «Рафалия» еще не в порту? — спросил Морган, направляясь к двери.
— Нет, сэр, — засмеялся Дерри, качая головой. — Вы сами увидите, идем!
Заинтригованный Морган, удивленно подняв брови, пошел за Дерри.
На лице Дерри светилась улыбка от уха до уха. А это обычно означало присутствие хорошей лошади, красивой женщины или…
— Дункан! — Морган вслух выкрикнул то, что пришло ему в голову. Он прошел через садовые ворота и во дворе увидел своего кузена.
Дункан слезал со своего огромного серого жеребца.
Его черный плащ намок и был забрызган грязью, полы дорожной сутаны обтрепаны и тоже в грязи.
Двенадцать воинов в королевских цветах, сопровождавшие его, тоже спрыгивали со своих коней. Среди них Морган узнал личного слугу Келсона, молодого Ричарда Фиц Вильяма, который держал под уздцы жеребца, когда Дункан спешивался.
— Дункан! Старый проныра! — воскликнул Морган, огромными прыжками устремляясь через мощеный булыжником двор, к своему кузену. — Какого дьявола ты здесь, в Короте?
— Решил заехать в гости, — ответил Дункан. Его глаза светились удовольствием, когда он и Морган обнялись, радостно приветствуя друг друга. — В Ремуте стало слишком жарко, и я решил навестить любимого кузена. Уверен, архиепископ очень рад, что избавился от меня.
— Хорошо, что он сейчас не видит тебя, — рассмеялся Морган, когда Дункан снял с коня пару седельных сумок и перебросил их себе на плечо. — Ты только посмотри на себя! Весь в грязи и пахнет от тебя, как от лошади. Пойдем, ты вымоешься. Дерри, проследи, чтобы об охране Дункана тоже позаботились. А потом пришли слуг, чтобы приготовить ванну.
— Хорошо, милорд. — Дерри поклонился и направился к воинам. — Добро пожаловать в Корот, отец Дункан.
— Благодарю, Дерри.
Дерри отправился отдавать распоряжения, а Морган и Дункан поднялись по ступеням и вошли в большой холл.
Там царила страшная суета: шла подготовка к сегодняшнему вечеру.
Толпы слуг и служанок носились взад и вперед, расставляя столы и скамьи, развешивая гобелены, снятые раньше для чистки по случаю такого события.
Через холя туда и обратно бегала кухонная прислуга и повара, очевидно, уже вовсю занятые своим делом.
Пажи тщательно полировали металлические части кресел, стоящих вокруг главного стола.
Всей этой кутерьмой управлял лорд Роберт, Ничто не ускользало от его бдительного взора.
Когда столы были расставлены, Роберт приказал девушкам принести из кухни масло и протереть им столы, чтобы снять паутину, образовавшуюся за долгие годы. Затем он стал руководить размещением на столах роскошных канделябров из сокровищницы герцога.
Справа в холле лорд Гамильтон, сенешаль замка Корот, обдумывал план размещения музыкантов, которые будут во время обеда услаждать слух гостей.
В данный момент он горячо спорил со знаменитым трубадуром Гвидоном, которого пригласил Морган.
Когда подошли Морган с Дунканом, маленький трубадур уже был вне себя от гнева. Он приплясывал на полу, чуть не выскакивая из своего камзола, В его глазах горела ярость. Он топнул ногой и отвернулся от Гамильтона с явным отвращением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
